Два каменных здания в центре города — приземистый одноэтажный лабаз и трёхэтажный дом с колоннами и капителями — были абсолютно несхожи внешне. Они словно два торговца, старый и молодой, заняли места в разных торговых рядах бывшей Базарной площади и выложили на прилавки привезённый с собой товар. Один, в полушубке и валенках, торговал квашеной капустой и солёными огурцами [1] , а другой, в изящном костюме с галстуком, — дорогими мехами.

Старый дореволюционный лабаз особой архитектурной ценности не представлял. Безвестный автор проекта имел целью построить одноэтажное строение с подвалами-складами — и не более того. До революции в здешних подвалах квасили в больших чанах на продажу капусту и солили огурцы. Укроп, хрен, чеснок, зелень…

Специально нанятые женщины промывали всё это водой, измельчали на деревянных досках ножами, укладывали на дно чанов, насыпали огурцы, укрывали их новой прослойкой специй, и так — до самого верха. Затем заливали из вёдер рассолом, клали поверх деревянный круг, придавливая его грузом, и оставляли на хранение.

Шло время. Сытые годы сменились голодными, мирные — военными, рухнула Империя, похоронив под кровавыми обломками дворянство и купечество, белые расстреливали красных, а красные — белых. Всё меньше оставалось зданий той дореволюционной эпохи: на месте бывших деревянных лавок и мясных рядов росло величественное здание Большого театра Сибири, а на улице Серебренниковской горожане укладывали трубы городского водопровода и тянули трамвайные рельсы. Всё старое исчезало, один лабаз стоял намертво, не желая уходить вместе с эпохой.

Архитектурное альтер эго лабаза начали строить на улице Советской в 1923 году.

Вместо малопримечательного фасада (на котором, словно в строительной манге, выделялись лишь огромные глаза-окна) — круглые колонны и аттиковый этаж. Возводилось новое здание для центральной конторы Сибдальгосторга — крупного торгового треста, сеть отделений которого покрывала всю территорию от Уральских гор до Тихого океана.

Тем летом Сибдальгосторг с успехом участвовал во Всероссийской сельскохозяйственной и кустарно-промышленной выставке, ставшей для сибирских компаний отличной площадкой, чтобы показать себя московской публике. Местный Гублестрест выставил образцы лесных пород деревьев — громадные круги с годовыми кольцами. Губсоюз привёз валенки всех видов и размеров и огромных омулей, хранящихся в спирту. Кедропром устроил фотовыставку с покадровым показом сбора орехов, начиная от выезда артели в тайгу и заканчивая вывозом собранных орехов. Дополняли фотоснимки орудия труда шишкарей — когти для лазания по деревьям, колотушки и тёрки.

Помимо крупных контор, были представлены и мелкие — мыловары, пимокаты, кожевенники и пивовары: сибирское пиво текло рекой, привлекая толпы покупателей. На стендах Сибдальгосторга тоже было на что посмотреть: дорогие сибирские меха, кость мамонта и поделки из неё, коллекция рогов марала, кабарговая струя и прочая, и прочая.

По окончании выставки всё это пушное и костяное богатство отправилось в Ново-Николаевск. Здесь экспонаты выставили на продажу в старой конторе на улице Кузнецкой, 12.

Пока на Кузнецкой распродавали поделки из мамонтовой кости, на Советской уже возводили для компании новое здание, а на берегу Оби, близ пароходной пристани, строили большой просторный пакгауз для приёма и хранения экспортируемых товаров с обских пароходов. В устье Каменки здоровые и крепкие женщины — из тех, что таскают рельсы на железной дороге или работают портовыми грузчицами — складировали бетонитовые блоки, поливали их водой, выдерживали в течение двух недель, а потом отправляли на строительство пакгауза.

Никого не удивляла теперь женщина-грузчик, имя которой местная газета могла упомянуть в рубрике «Любители сорокаградусной»:

«Лобанова Наталья, грузчик станции железной дороги, подкрепив себя самогоном, отправилась на толкучку, завела с торговками ссору, затем драку. Во время драки разбила посуду и после этого была препровождена в милицию» [3].

Бетонитовые блоки считались в те годы строительной новинкой.

«Вы знаете, что такое шлак? — спрашивала читателя местная газета.

Воспоминаний о строительстве здания Сибдальгосторга на Советской не осталось (или, быть может, они неизвестны автору), а вот то, как возводили пакгауз, история сохранила:

«Работы производятся так. Сначала выводятся железные колонны-скелеты, и заключаются в деревянные футляры, в которые наливается бетон. Когда последний засохнет, промежутки между колоннами закладываются бетонитом и таким образом выводятся стены. Точно так же при помощи деревянных форм и железных скелетов выводится крыша» [5].

В 1924 году, освободив прежние помещения для детского сада, Сибдальгосторг въехал в свои новые владения: из вестибюля первого этажа, по обе стороны которого располагались торговые залы, широкая мраморная лестница вела на второй торговый и третий административный этажи. В залы первого этажа горожане заходили прямо с улицы — через отдельные входы, чтобы не создавать излишнюю давку внутри.

Словно торгаш и нэпман, расположились два несхожих здания на параллельных Красному проспекту улицах. Хотя, строго говоря, оба занимали советские торговые организации. Но в одном считали мятые купюры, а в другом, помимо купюр, ворочали миллионами на банковских счетах. Шли годы, менялись эпохи, исчез с экономической карты страны Сибдальгосторг, а затем и вовсе закрутило страну в военном лихолетье…

Совершенно неожиданно судьба обоих строений оказалась схожей.

Бывшую контору Сибдальгосторга занимали к тому времени музыканты консерватории им. Глинки.

«Институт "Новосибпроект" приступил к рабочим чертежам реконструкции Новосибирской государственной консерватории им. Глинки, — ещё в конце 1960 года сообщила горожанам вечерняя газета. — В связи с увеличением количества факультетов и числа студентов, существующее трёхэтажное здание становится тесным. Для его расширения проектом предусмотрены надстройка четвёртого этажа и две боковые пристройки в сторону почтамта и улицы Щетинкина» [6].

«В настоящее время архитектура здания искажена малограмотной надстройкой и расширением для размещения в нём консерватории им. М. И. Глинки», — писал Сергей Николаевич Баландин [7].

Совершенно другая история произошла с бывшим лабазом, ставшим Домом актёра: бывшую Золушку превратили в настоящую принцессу. Причём сделал это тот же архитектор Зильберман — на этот раз в паре со своей женой, тоже архитектором. Раиса Максимова, работавшая строителем на реконструкции лабаза, вспоминала: «Анастасия Васильевна Гаршина — она возглавляла в ту пору Союз театральных деятелей, знаменитая актриса «Красного факела» — занималась переоборудованием здания. Маленькая, худенькая, с добрым лицом и открытой душой, эта женщина взвалила на себя огромный груз по восстановлению запущенного дома. Его надо было не только восстановить, но и преобразить, превратить в «гнёздышко» для артистов.

Закончили работу как раз к Новому году. Как радовалась Гаршина! Дом получился красивый, комфортный, уютный — настоящее актёрское гнёздышко! Поставили ёлку, нарядили. И я по просьбе своего руководства попросила разрешения у Анастасии Васильевны отметить в этом здании Новый год нашему коллективу. Ей было неудобно отказать, и она дала согласие. А сама, как после выяснилось, страшно переживала: там ведь всё новенькое, всё блестит. А строители? Чего от них ожидать? Всё попортят! Но у нас всё было культурно и прилично, люди, попав в красивую обстановку, вели себя соответственно. И мне было приятно, что Гаршина отметила, что строители вели себя как воспитанные люди» [8].

Какой неожиданный поворот совершает иногда судьба того или иного здания! Торгаш становится актёром, нэпман — музыкантом, один играет Шекспира и Чехова, другой — Бетховена и Чайковского, и от их прежнего облика остаются лишь мелкие детали. Вроде широко распахнутых глаз-окон из строительного аниме. И горожане, родившиеся и выросшие после этих перемен, даже не подозревают, что когда-то всё было иначе.