4 октября 1965 года выдалось в Новосибирске тёплым и солнечным — в середине дня красный столбик уличных термометров дополз до отметки +17 градусов. По улицам неспешно гуляли прохожие, наслаждаясь погожим осенним днём, — уже ночью синоптики обещали резкое похолодание. Странный это был год...

В феврале случилось землетрясение, в апреле на студенческой конференции университета обсуждали, кому следует доверять больше — ТАСС, «Голосу Америки», радио Китая или Би-би-си, в июне под Коммунальным мостом пролетел реактивный самолёт, а в сентябре первый секретарь Новосибирского обкома партии Фёдор Горячев в письме Председателю Совета министров Алексею Косыгину в пух и прах разнёс типовую планировку хрущёвок.

Июньское воздушное хулиганство породило в городе самые невероятные слухи, ведь официальных комментариев в прессе так и не последовало. Лётчики знали обо всём из первых рук, а потому рассказ о Валентине Привалове и его пролёте под мостом стремительно разлетелся из авиагородка по всем городским кухням, перемешавшись по пути со сплетнями и нелепыми слухами. Но даже лётчики не подозревали, что в последний погожий день осени произошло событие не менее удивительное, чем приваловский воздушный трюк, — американцы сфотографировали Новосибирск из космоса.

Спутник-шпион КН-7 Gambit (четырёхметровый ящик с автоматической камерой и почти километром фотоплёнки) совершил настоящую революцию: на фотографии можно было разглядеть каждое строение, каждый автомобиль, движущийся по улицам города, каждый самолёт в его аэропортах. Сверху было видно всё! В том числе и дома по улице Аэропорт. Все умолчания составителей карт Новосибирска мгновенно оказались бессмысленными. Впрочем, картографы всё равно продолжали секретничать — вплоть до самого распада Союза ССР.

Каким же предстал на том фотоснимке район городского аэропорта? Он по-прежнему оставался малоэтажным: эпоха хрущёвок только-только начиналась. В 1963-м была построена первая (д. № 45), в 1965-м началось возведение второй (д. № 51). Дома с 52-го по 57-й пока только значились в планах городской застройки — они появятся в 1969–1975 гг.

Первый пятиэтажный небоскрёб авиагородка прославился столовой на первом этаже. Она вызывала вечное недовольство жителей, но не качеством еды (как можно было бы предположить), а поведением водителей грузовиков с продуктами, месивших колёсами траву возле дома. Можно сказать, уже тогда в Новосибирске развернулась борьба горожан с парковками на газонах. Жители авиагородка гордо именовались «портовскими» (или говорили: «Мы с порта!») и справедливо считали себя хозяевами прилегающей территории. «Каждую весну и лето жильцы нашего дома, — жаловались они в газету, — стараются привести газоны и двор в порядок — сажают деревья, сеют траву и цветы. Только все наши усилия напрасны из-за того, что работникам столовой № 3 Заельцовского треста столовых (зав. Т. Ф. Тарасова) удобнее подъезжать к зданию прямо по газонам. Как не возмутиться от такого безобразия?» Через несколько лет в помещении столовой откроется, по меткому выражению старожилов, «рублёвый пивбар», и к водителям грузовиков добавится новый враг травы и цветов — любители выпить.

Чуть далее пятиэтажки со столовой на спутниковом фото отчётливо виден длинный светлый автомобиль. Скорее всего, это автобус № 111 — возможно, даже легендарный ЛиАЗ-158В шофёра Николая Багаева. «Три единицы» перевозили пассажиров между новосибирскими аэропортами. Маршрут был следующим: Аэропорт Северный — Пл. Калинина — Агентство — Вокзал — Центр — Кинотеатр им. Маяковского — Башня — Пл. Станиславского — Гараж — Переезд Клещихи — Чайная — Переезд — Школа — Аэропорт Толмачёво.

Чем же был знаменит шофёр Багаев? Он стал победителем удивительного соревнования: кто дольше проездит на одном автобусе. Пятьсот тысяч километров первыми в Новосибирске покорились Виктору Шматову и Леониду Титову. За ними полумиллионный рубеж одолело больше сотни шоферов. Но все эти результаты померкли перед рекордом Багаева: за одиннадцать лет (с мая 1964-го по июнь 1975-го) Николай Алексеевич намотал по 111-му маршруту из аэропорта в аэропорт 1 млн 300 тысяч километров! На одном и том же ЛиАЗе. Даже сейчас такой пробег выглядит более чем удивительным.

Мысленно перейдём улицу Авиаторов и, минуя треугольник сквера, направимся вдоль Мочищенского шоссе. Сегодня сквер носит имя академика Чаплыгина, но 56 лет назад его именовали гагаринским. Власти обещали «портовским» поставить в сквере статую первого космонавта Земли и построить большой фонтан, но обещаний своих так и не исполнили. Между домами № 22 и № 30 на фотографии из космоса видно необычное деревянное здание «углом». Оно простоит ещё десять лет и исчезнет, когда начнут строить очередную пятиэтажку (д. № 57). За 30-м домом, за стройкой 51-го расположился стадион авиаторов, одно из любимых мест отдыха жителей авиагородка. В прошлом веке здесь кипели нешуточные страсти: зимой — на матчах по канадскому и русскому хоккею и конькобежных стартах, летом — на футбольных битвах и соревнованиях легкоатлетов.

Справа от стадиона американцы могли рассмотреть здание школы № 58, выстроенной буквой «Г», а напротив неё — трёхэтажный дом № 21. На его первом этаже в советское время работал детский сад № 175. С этим домом и с этим садом связан полумифический случай, о котором до сих пор до хрипоты спорят любители городской истории. Многим новосибирцам известен трагический эпизод 1975 года, когда, взлетев с городского аэропорта, ревнивый лётчик отправился мстить жене на улицу Степную и погиб, совершив таран жилого дома. Городская легенда гласит, что этот случай — не первый. Изложу её со слов очевидца, которого мне довелось услышать несколько лет назад в Музее Дзержинского района.

«В пятидесятые годы с территории электровакуумного завода, где я работал, была прекрасно видна взлётная полоса городского аэродрома. Жил я далековато от работы, в центре города на улице Державина, и ходил на работу пешком. И вот как-то утром, направляясь на завод, я вдруг увидел, как небольшой гражданский самолёт выписывает в небе удивительные пируэты. Лётчик словно с ума сошёл: на минимальной высоте проносился над Красным проспектом, взмывал вверх, закручивал машину в очередной фигуре — и снова уходил в бреющий полёт.

Когда я добрался до завода, никто в цехе не работал! Рабочие высыпали на улицу и наблюдали за выкрутасами самолёта. А он кружил над рекой Ельцовкой, над частными домиками по её берегам, над авиагородком, над аэродромом, совершая невообразимые манёвры. Казалось, в этого человека какой-то бес вселился! Мы были уверены: он непременно порвёт линии электропередачи. Но обошлось!

В небе появились два военных истребителя, и мы увидели, как они под угрозой расстрела принудили хулигана сесть в аэропорту. Как мне позднее говорили знакомые авиаторы, причиной сумасшедшего полёта стала обычная мужская ревность. Подняв в воздух машину, бедолага кричал диспетчеру, что убьёт и жену, и себя, но никак не решался — рядом была школа, а на первом этаже дома — детский сад».

Катастрофа не случилась — и слава богу! Выделывать в небе трюки должны профессионалы на специально подготовленных машинах, а не обезумевшие от ревности пилоты на стареньких гражданских самолётиках.

В удивительном 1965 году состоялось самое грандиозное в истории Новосибирска воздушное шоу, на котором пал довоенный рекорд в 150 тысяч зрителей. 18 июля вся прилегающая к аэропорту территория оказалась забита горожанами — по утверждению газеты «Советская Сибирь», собралось «почти 200 тысяч человек».

Новосибирцы пришли на финал III Спартакиады РСФСР по техническим видам спорта. После того как ораторы закончили приветственные речи, а вертолёт пронёс над головами зрителей гигантский портрет Ленина, начались состязания парашютистов. Затаив дыхание, люди наблюдали, как юноши и девушки выполняют сложнейшие трюки: прыжки на схождение (две крошечные фигурки, свободно парящие в воздухе, вдруг начинают приближаться друг к другу), прыжки с отцепкой парашюта (отцепляется основной парашют, и спортсмен приземляется с помощью «запаски»), «кресты» (четыре человека, взявшись за руки, образуют в воздухе парящий крест), «пирамиды» (спортсмены выстраиваются в пирамиду и долго падают вниз, не раскрывая парашютов), «змейки» (несколько человек держатся за ноги друг друга).

Вслед за парашютистами настал черёд лётчиков: на учебно-тренировочном самолёте каждый из них должен был за четыре минуты показать одиннадцать фигур высшего пилотажа. Кульминацией праздника стало показательное выступление рекордсменки мира из Тамбова Н. Прохановой на ЯК-18П — за месяц до приезда в Новосибирск она побила рекорд американки Жаклин Кокран, поднявшись на высоту 24 300 метров.

Пролети в тот день спутник-шпион над Новосибирском, американцы стали бы свидетелями необычайной активности в городском небе — самолёты, вертолёты, планеры, купола парашютов. Но спутник сфотографировал аэродром в октябре, и на взлётной полосе тогда оказался всего один самолёт.

Вместе с ним и другими летающими машинами, ожидающими своего часа, военные наверняка разглядели на фотографии строящиеся близ аэропорта корпуса завода гражданской авиации. Завод вырос из эвакуированной в 1941 году ремонтной базы, так и не вернувшейся после победы в Москву. В 1961-м для него построили участки мойки и разборки самолётов, в 1963–1966-м — слесарно-механический и сборочный цеха, в 1967–1968-м — подготовительный, клепальный и агрегатный. Отслужившие свой срок самолёты Ан-2 (а позже и вертолёты Ми-6) здесь разбирали на части, «лечили» и собирали заново.

Много новой работы появилось после войны и у авиаторов. Лётные экипажи не только перевозили грузы и пассажиров, но и занимались аэрофотосъёмкой, воздушной разведкой северных месторождений нефти и газа, обработкой сельскохозяйственных и лесных угодий, доставкой больных и лекарств, взрывами заторов льда на реках и даже спасательными операциями. Об одной из них газета «Советская Сибирь» коротко сообщила в 1964 году:

«На рассвете 2 мая раздался звонок из района Камня-на-Оби. Туда в первый праздничный день приехала большая группа любителей весенней охоты. Они переправились на лодках к небольшим островкам и стали ждать удачи. Через несколько часов произошёл резкий подъём воды, островки затопило». Вертолёты из Новосибирска и Барнаула срочно вылетели на помощь незадачливым охотникам. Лодки, на которых те прибыли, Обь к тому времени давным-давно унесла, и люди спасались на затопленном острове, забравшись на чахлые островные деревья, словно птицы, — те самые птицы, на которых они отправились охотиться. Вместе с одним из мужчин находился его семилетний сын. Через три часа вертолёт вернулся обратно в Новосибирск, везя на своём борту 20 человек, спасшихся от водной стихии. Ещё семерых забрал барнаульский Ми-1.

Доклад командира экипажа был краток:

— Жертв нет!


Продолжение следует.