История FPRF. Часть 1. Это не рок, не метал — это даже не «Битлз»!

Tilda Publishing
КУЛЬТУРА
Владимир Комаров

Братья Евгений и Михаил Гавриловы занимают особую нишу в современной новосибирской музыке. Существуя как бы в стороне от основных местных трендов и тусовок, группа FPRF, образованная ими в 2005 году, добилась признания продвинутой публики далеко за пределами региона и даже страны.

Сегодня музыка FPRF — неотъемлемая часть культурного наследия города, а сами Евгений и Михаил являются примером преданности чистому творчеству для молодых музыкантов. История музыки знает немало случаев, когда братья, ещё вчера дравшиеся за место в седле лошадки-качалки, создают музыкальные группы и добиваются успеха.

The Beach Boys, Sparks, Japan, INXS, The Jesus and Mary Chain, Orbital — кажется, будто в группах, созданных близкими родственниками, царит особая атмосфера, а их члены понимают друг друга без слов. Где проходит та граница, за которой остаются общие игрушки и начинается совместное творчество?
Оксана Ефременко, арт-директор театра «Старый дом».
Фотография Алисы Аив.
С чего началось ваше совместное увлечение музыкой?
Евгений Гаврилов: Наверное, как и у многих, с попсы на школьных дискотеках и с родительских пластинок. У отца Мишиного одноклассника дома была вся дискография Led Zeppelin — этот классический рок с примесью блюза и был, пожалуй, первым, на что мы обратили внимание. А потом появилась группа Nirvana...

Михаил Гаврилов: …и именно в тот момент произошло чёткое деление на «до и после». И конечно, я бросился искать подобную музыку. В общем, на дворе середина 90-х, мы тинейджеры и слушаем гранж. В какой-то момент Женя, который на два года младше меня, оказался в компании моих друзей и сверстников.
Оксана Ефременко, арт-директор театра «Старый дом».
Фотография из личного архива Евгения и Михаила Гавриловых
Е. Г.: Два года разницы, когда тебе 10, а ему уже 12 — это колоссальный разрыв. Безусловно, музыкальные вкусы Миши и круг его общения сильно влияли на меня. Возможно, наши с братом отношения были не идеальными, но мне кажется, что именно в том возрасте мы сильно сблизились на музыкальной почве.
Я, кстати довольно хорошо его помню — 1995 год, мне было 12, и мой друг принёс в школу плеер с кассетой Nevermind. Я сразу понял, что это запредельно круто — просто антивсё, что я слушал до этого.
Второй студийный альбом группы Nirvana, выпущенный в 1991 году. Считается «краеугольным камнем» стиля гранж.
Я знаю, что ваш любимый альбом «Нирваны» — Bleach. Почему именно он?
Е. Г.: Наверное, потому что Bleach — это своего рода нонконформизм в нонконформизме. Мы ведь понимали: то, что нравится всем вокруг, не сильно круто. Поэтому ты слушаешь то, что не слушает большинство твоих сверстников. Но даже в этой музыке ты пытаешься выделить для себя что-то особенное. Наверное, поэтому Bleach нравился больше остальных, так как он был максимально грязный и искренний. И самый тяжёлый. Может быть, благодаря ему нас с Мишей и завернуло потом в более экстремальные жанры.

М. Г.: Конечно, после той первой кассеты я сразу захотел играть на гитаре и попросил родителей купить её мне. Первым инструментом стала советская берёзовая «Тоника», весившая больше десяти килограммов. У друзей нашей семьи был самодельный бас, клон «Риккенбакера», и мы взяли его «погонять» для Жени. Эти гитары мы втыкали в советские проигрыватели с «пятиштырьковыми» разъёмами и сжигали их. Однажды мы заметили, что если сильно завысить уровень записи у магнитофона типа «Комета», который в тот момент служил нам усилителем, то он выдаст лютейший фуз.
На таком звуке мы и играли, но недолго. Вскоре из него пошёл зелёный дым, а к нам постучала соседка и сказала, что у неё помехи в телевизоре…
Дебютный студийный альбом группы Nirvana, выпущенный в 1989 году.
Это несомненный успех! А что именно объединяет людей в музыкальные группы?
М. Г.: Большинство музыкантов — меломаны. Примерно в то же время (середина 90-х) у нас дома появился музыкальный центр с компакт-дисками, и новый формат CD стал сильным стимулом слушать и переслушивать музыку — неслыханное прежде качество! Так, постепенно, это переросло в желание играть её самому.

Е. Г.: Думаю, что у нас было сильное эстетическое влечение к музыкальному оборудованию. Мы часами висли в магазинах, разглядывая гитары и разные приборы, которые, конечно, не могли себе позволить. А они все такие красивые! Снова и снова перелистываешь каталоги музыкальных инструментов на немецком, которым не владеешь, и поэтому хранишь их как сокровище, ведь всё, что в них, — недостижимо, но ты хотя бы можешь мечтать…
Вы получали музыкальное образование?
М. Г.: Да, года через 2–3 после знакомства с гранжем я захотел поднять технику игры с уровня трёх аккордов и поступил в Детскую школу искусств № 29. В то время музыкальные пристрастия менялись стремительно, и в какой-то момент нас накрыло увлечение тяжёлой музыкой со всеми этими гитаристами-виртуозами. Я рад, что в музыкальной школе был большой крен в сторону джаза, а не метала, и это заложило определенный фундамент. Мой преподаватель Владимир Валентинович Хуторной, фанат акустического джаза в духе Джо Пасса, учил гармонии и импровизации, которая стала нашим постоянным состоянием в музыке. Даже в самом начале, когда мы только начинали играть, у нас и мысли не было разучивать чьи-то чужие песни. Мы просто играли первое, что приходило в голову.
До 2021 года — Городская школа искусств № 29, новосибирское учебное заведение дополнительного образования. На музыкальном отделении могут учиться и взрослые.
Joseph Anthony Jacobi Passalaqua — один из наиболее влиятельных американских джазовых гитаристов.
Оксана Ефременко, арт-директор театра «Старый дом».
Фотография Алисы Аив.
То есть в начале был краут-рок?
М. Г.: Да, примитивный краут: простые повторяющиеся лупы на гитаре и басу.

Е. Г.: Я пошёл в ту же музыкальную школу вслед за Мишей, ибо тоже уделял сильное внимание технике исполнения. Мой преподаватель Юрий Сергеевич Васильев предложил поиграть Джако Пасториуса, Weather Report, Херби Хэнкока, и я просто растворился в их музыке, которую люблю до сих пор. Например, альбом Domino Theory — он очень электронный. Кстати, когда год назад мы с Мишей после пятилетнего перерыва снова стали сочинять вместе, не сговариваясь пришли к мнению, что в наших новых треках есть подсознательные отсылки к этой пластинке. И конечно, дальше наши вкусы прошли ещё множество этапов трансформации. Мне, например, нравились два альбома Yes — Fragile и Close to the Edge. Музыкально они что-то перевернули в моей голове, но много позже, когда я увидел, как парни из Yes выглядели, — у меня был эстетический шок.
Krautrock — направление экспериментальной и психоделической рок-музыки, возникшее в Западной Германии в конце 1960-х. Характерные представители: Can, Neu!, ранний Kraftwerk.
John Francis Anthony Pastorius III — американский джазовый музыкант и композитор, один из наиболее авторитетных и техничных басистов второй половины XX века.
Американский джаз-фьюжн коллектив, существовавший с 1970-го по 1986 год.
Herbert Jeffrey Hancock — американский пианист и композитор, обладатель 14 премий «Грэмми», один из наиболее влиятельных джазовых музыкантов XX века.
12-й студийный альбом группы Weather Report, выпущенный в 1984 году.
Британская рок-группа направления «прогрессивный рок», созданная в 1968 году и по-прежнему активная.
Evgeny Gavrilov
— Вернёмся в ваше детство. Разве то, что вы жили в одной квартире, учились в одной музыкальной школе и оба играли на гитарах, не объединяло вас в группу автоматически?
Е. Г.: В самом конце 90-х — начале 00-х в Новосибирске ещё не было коммерческих репетиционных баз, в этом вопросе наш город сильно отставал от столиц.
Если «по блату» музыканты получали доступ к актовому залу какого-нибудь дома культуры или школы, они могли «грохотать» там на барабанах. Если блата нет — играешь дома в наушниках под драм-машинку, это как раз был наш случай.
Я стал программировать ударные на компьютере, потом добавлять синтезаторы — в результате в нашем творчестве начали появляться элементы эмбиента и индастриала. Так всё это постепенно и переросло в электронную музыку. Первый альбом FPRF я, кажется, записал процентов на семьдесят сам, включая даже какие-то гитары. Уже после того как Миша одобрил мои демо, он дописывал и переписывал гитарные дорожки, и мы сделали окончательный саунд-продакшен вдвоем.
— Эта история звучит так, будто один из вас в Лос-Анджелесе, а второй в Лондоне — но на самом деле вы в одной комнате…
Е. Г.: Да, я в наушниках сидел и записывался, а Миша рядом книжку читал, но ко мне не лез, пока я ему сам не предложил послушать.

М. Г.: Он на все лето 2005-го залип у компьютера и потом показал мне запись, от которой я полностью офигел. Сразу захотелось наиграть туда своих гитар, что мы и сделали. После чего дали послушать всё это нашим друзьям, которые очень хвалили результат, — нас это сильно воодушевило!
Так я и оказался в FPRF, куда меня позвал брат. И название, мне кажется, тоже он придумал. Кстати, потом выяснилось, что у американских проповедников слово fireproof означает «защита от ада».
Огнеупорный — с англ.
Evgeny Gavrilov
Что определило жанр FPRF?
Е. Г.: Эпоха mp3. Это было время, когда везде продавались и записывались DVD-диски с полными дискографиями групп — объёмы, которые просто физически невозможно было освоить полностью. Большая часть музыки оседала нетронутой в архивах, но даже то, что нам удавалось послушать, сильно расширило кругозор. Так я для себя, например, открыл IDM в духе WARP и джангл от Good Looking Recrods.

М. Г.: Да, в тот момент нас как раз накрыла волна электроники с WARP и Ninja Tune, и из только что появившегося интернета я выкачивал её тоннами. Но ещё раньше, на уроках джазового сольфеджио и истории музыки ХХ века в Детской школе искусств, наш преподаватель Сергей Савельевич Коробейников рассказывал много интересного о самых разных жанрах — от диксиленда до минимализма в духе Стива Райха. Его лекции произвели большое впечатление.
По мнению разработчиков формата немецкого Института интегральных схем общества Фраунгофера, эта эпоха продлилась с 1993 по 2017 год.
Сокращение от Intelligent Dance Music («умная танцевальная музыка» — с англ.) — условное обозначение для некоторых стилей электронной и танцевальной музыки, не попадающей в мейнстрим.
Warp Records — британский независимый музыкальный лейбл, специализирующийся на экспериментальной электронной музыке.
Jungle — жанр электронной танцевальной музыки, характеризующийся быстрым темпом, синкопированными ударными и низкочастотными басами.
Good Looking Records — британский джангл и драм-н-басс лейбл, основанный в 1991 саунд-продюсером LTJ Bukem. Известен развитием стиля Intelligent Drum & Bass, для которого характерны джазовые интонации и атмосферное звучание.
Британский независимый рекорд-лейбл, специализирующийся на танцевальной, электронной и экспериментальной музыке.
Кандидат искусствоведения, доцент кафедры истории театра, литературы и музыки Новосибирского государственного театрального института.
— Был ли у вас период непреодолимой тяги к подражанию своим кумирам?
М. Г.: Сознательно мы никогда никому не подражали, возможно, поэтому долго не могли сделать что-то законченное. Наше творчество было бесформенным и не доделанным, потому что мы не подражали законченным произведениям. (Смеётся.)
Двигали ли вами амбиции, и если да, то в чём они заключались?
М. Г.: Безусловно! 20 лет спустя я скажу вам, что эти амбиции были весьма наивными, но искренними — мы ничего не умели, но верили в свою музыку. И конечно, хотели славы и признания, по крайней мере я.

Е. Г.: Амбиции, возможно, проявлялись в английском языке названий и, позже, в текстах. Мы как бы заявляли: «FPRF будут делать что-то международное, интернациональное, не привязанное к определённому языку, территории и слушателю».
Когда ты юный максималист, ты хочешь, чтобы твою музыку услышало как можно больше людей во всех уголках планеты.
— И как предполагалось реализовать эти наполеоновские планы в Сибири?
М. Г.: При помощи интернета, в который мы с довольно раннего возраста были погружены. Это же нулевые — отрицание всех этих мутных 90-х. Всё, что нас окружало, казалось безнадёжно устаревшим. В нас кипел юношеский снобизм, хотелось какого-то всемирного прогресса, отмены границ и национальной идентичности. Мы и в новосибирский музыкальный мир никогда не были вхожи — существовали где-то сами по себе на его задворках.

Е. Г.: Почему в Новосибирске появляется довольно много экспериментальных проектов? Потому что не к чему особо примыкать — нет разножанровых музыкальных тусовок.

М. Г.: В итоге к концу нулевых мы целиком «переселились» в интернет, и с родным городом нас уже почти ничего не связывало. Мы думали, что мы международная онлайн-группа. Концертов было мало, в основном в клубах — на танцполах или в чилаутах…
Evgeny Gavrilov
— Рок-группа, которая может подключиться в диджейский пульт, — это добрая новосибирская традиция, идущая еще от Nuclear Losь и Punk TV. Интересный феномен, который стоит изучить отдельно.
М. Г.: Да, своего рода мэдчестер. Стиль и музыка в каком-то смысле определялись клубным пространством. Именно из того периода у нас осталось много незаконченных записей. Как и диджейские миксы, они звучали актуально в определённом клубном контексте, в мигании стробоскопов, но утром, дома, вы их переслушивать уже не будете.

Е. Г.: Наверное, мы себя именно группой сперва и не осознавали. Ведь первоначально коллектив назывался FPRF Project — последнее слово в названии было не случайным. И с песнями не особо клеилось, наверное, потому что изначально мы хотели делать инструментальную музыку… Бас, гитара, электроника — промежуточный формат.
Для рок-н-ролла не хватает барабанов, для электроники — слишком много гитар. Однажды мы с Мишей выступали в Красноярске, и сильно подвыпивший человек после концерта сказал нам: «Это не рок, не метал — это даже не «Битлз»!»
История FPRF. Часть 2.
Что-то совсем другое

Сохранению в Сибири аутентичной русской кухни способствовали особенности колонизации этого региона. Здесь никогда не возникало ситуации «плавильного котла». В связи с этим сибирская кухня до начала XX века сохраняла старинные черты, восходящие к кухне Русского Севера.
поделитесь статьей